В.П. Завьялова. «Гекала» // Каллимах и его гимны

Не менее известным произведением Каллимаха была гекзаметрическая поэма «Гекала». Возможно, «Гекала» была написана одновременно с первыми двумя книгами «Причин» и также являлась манифестом новой литературной программы. «Гекалу» особенно ценили римские поэты; Кринагор (I в. н. э.) накануне похода Марцелла преподнес ему в дар эту поэму Каллимаха с посвятительной эпиграммой, в которой есть такие стихи (Кринагор, А.Р. IX, 545, 1-4); (пер. Л. Блуменау):

Это искуснейший труд Каллимаха, поэма, в которой
Были развернуты им все паруса Пиэрид.
Гостеприимной Гекалы он в ней воспевает жилище,
Славит Фесея дела на Марафонской земле.

В овидиевской Бавкиде (Овидий. Метаморфозы, VIII, 612-752) легко угадывается каллимаховская Гекала. В поэме «Лекарство от любви» (Ovid. rem. am. 747) Овидий еще раз вспоминает Гекалу (пер. М. Гаспарова):

Кто захотел бы Гекалу и кто бы польстился на Ира?
Бедная с нищим, они и впрямь никому не нужны.

О каллимаховской «Гекале» пишут Петроний (Petron. 135, 8), Стаций (Stat. Theb. XII, 581), Апулей (Apul. Met. 123). О ней вспоминают Юлиан и Михаил Хониат.

Фрагменты из «Гекалы» стали одной из первых литературных сенсаций после того, как папирусы из Фаюма и Оксиринха начиная с 70-х годов XIX века стали появляться на каирском рынке древностей. Написанные на деревянной дощечке, возможно, в IV или V вв., они были опубликованы Теодором Гомперцом вместе с другими, известными ранее в 23 томе «Оксиринхских папирусов» (1956 год). «Гекала» считается «типичнейшим александрийским эпиллием».

На путях преобразования традиционного мифологического эпоса почти все александрийцы, тяготевшие к произведениям малого объема, необычным сюжетам повествовательного характера, отдали дань новому жанру, появившемуся в их время — эпиллию. Эпиллий (уменьшительное от ἔπος, букв, «эпосик») — малая эпическая поэма на мифологическую тему, не превышавшая, как считается, 600 стихов. Термин «эпиллий» как жанровое определение впервые употребляется в середине XIX века применительно к LXIV стихотворению Катулла, а затем распространяется на памятники эллинистической поэзии. Опираясь на традиции гомеровского эпоса в выборе деталей сюжета, в использовании гомеровского языка и стиля, поэты стремились обновить мифологическую тематику введением новых героев, бытовых и психологических подробностей жизни «маленького» человека. Как в одной из элегий «Причин» не Геракл и его подвиги становятся темой произведения, а простой крестьянин Молорх, так в эпиллии «Гекала» героические подвиги Тезея мало интересуют поэта: его героиней становится бедная старушка Гекала, давшая ночлег Тезею. Тезей направляется на битву с чудовищным быком на Марафонской долине, но, застигнутый по дороге ливнем, находит пристанище в убогой хижине Гекалы. Именно этот эпизод становится темой каллимаховского эпиллия.

Известно, что эпиллии писали почти все александрийские поэты, начиная с Филета и кончая Мосхом.

Эпиллий Филета «Гермес», известный в пересказе Парфения, повествует о пребывании Одиссея у повелителя ветров Эола. Здесь в Одиссея влюбляется дочь Эола Полимила, но получив заветный мех, Одиссей покидает ее. Разгневанный Эол проклинает соблазнителя, а несчастную Полимилу отдает в жены сыну. Похоже, что главным для Филета в данном эпиллии были страдания и горе Полимилы, а не Одиссей и его приключения.

Феокрит (310-250 гг. до н. э.), расцвет творчества которого приходится на восьмидесятые годы, создает, как известно, совершенно новый и оригинальный жанр в поэзии — буколику. По мнению современных исследователей, тесное общение обоих корифеев (Каллимаха и Феокрита) заключалось в их взаимовлиянии. Давно замечено, что отдельные идиллии Феокрита созданы на границе двух жанров — эпиллия и идиллии. Классическим эпиллием считается, например, XXV идиллия Феокрита, посвященная пребыванию Геракла у Авгия; три отдельных эпизода представляют три разные картины: в первом эпизоде героем оказывается старик земледелец (сразу вспоминается Молорх Каллимаха), во втором рассказывается о богатстве Авгия, в третьем — о поединке Геракла с немейским львом. Фрагментарность, несвязность отдельных эпизодов между собой, отсутствие единого общего сюжета — все это дань новым веяниям в поэзии.

К эпиллиям относят также XIII и XXIV идиллии Феокрита — героем в обоих произведениях также является Геракл, но, что существенно, речь идет опять не о его знаменитых подвигах, а выбираются моменты или очень личные (любовь Геракла к юному красавцу Гилу — XIII идиллия «Гилас»), или подробности, связанные с бытовой повседневной жизнью (в XXIV идиллии рассказывается о подвиге, совершенном Гераклом-ребенком, отсюда бытовые подробности из жизни детей). Нельзя не заметить, что и в этом — внимании к «детской» тематике — Феокрит близок к Каллимаху. В I и IV гимнах Каллимах подробно рассказывает о рождении Зевса и Аполлона, обращая особое внимание на их раннее детство, младенчество, а в III гимне речь идет о малютке Артемиде. Во всех случаях стихи, посвященные детям, детскому возрасту, полны тепла и тонкой наблюдательности.

Нередко можно встретить утверждение, что Каллимах был первым поэтом, кто обратился к «детской» тематике — настолько естественны и очаровательны «детские» сцены в его гимнах. Изображение детей, детских сцен, как уже было сказано выше, — характерная черта изобразительного, декоративного искусства этого времени. В поэзии это направление нашло отражение в творчестве Каллимаха и Феокрита прежде всего.

Феокрит в своих эпиллиях не скрывает гомеровской стилизации, пользуясь то эпической ретардацией, то гомеровскими сравнениями и эпитетами, но разрозненность эпизодов, отсутствие единого сюжета, ориентация на фольклорные предания (в случае «геракловых» эпиллиев, например) говорят уже о новом, эллинистическом взгляде на поэзию.

Большое число эпиллиев традиция приписывает Евфориону (276 г. до н. э. — год смерти неизвестен). Евфорион по приглашению Антиоха Великого работал в антиохийской библиотеке, т. е. формально не принадлежал к александрийской школе, но, как считается, он разделял литературные пристрастия своего земляка Ликофрона и был его последователем. Со времен Цицерона (Тускуланские беседы III, 19, 45) Евфорион считается одним из самых «темных» и «загадочных» поэтов. Дошедшие фрагменты из его эпиллиев «Гиацинт», «Филоктет», «Фракиец», «Александр», «Инах», «Аний», «Журавль» представляют большие трудности в их интерпретации. В мифологии, похоже, Евфориона интересовали сюжеты, имеющие отношение к далекой праистории Эллады. Считается, что во «Фракийце» он собрал мифы о подвигах Ахилла, не вошедшие в «Илиаду»; в «Ание» он перерабатывал редкую легенду о пребывании греков на Делосе у Ания во время их похода к берегам Трои. Но даже используя такие редкие и малоизвестные сюжеты, Евфорион предпочитает описывать их скрытыми мифологическими намеками. Любовные, психологические мотивы разрабатывались, возможно, в таких эпиллиях, как «Александр» и «Журавль»: в первом речь шла о правителе Эвбеи, с женой которого, по замечанию в словаре Суда, у поэта был роман; во втором рассказывалось об очень красивой женщине, которая за дурной нрав была превращена в журавля. Как пишет современная исследовательница, для эпиллиев Евфориона характерна патетика, повышенный интерес к темам трагического плана.

К этому ряду эпиллиев относится и каллимаховская «Гекала». Сохранившиеся фрагменты на папирусе и на деревянных табличках (из Венского собрания) известны в науке, как было сказано выше, немногим более ста лет. Но по пересказу в «Диегезах», по биографии Тезея у Плутарха, по «Метаморфозам» Овидия, по отдельным цитатам у позднейших грамматиков и лексикографов основной сюжет поэмы был известен давно. Главная тема эпиллия, как уже было сказано, — ночлег молодого афинского царевича Тезея у старушки Гекалы. Гекала радушно принимает героя, заботливо готовит ночлег. Из недавно наиденного, но плохо сохранившегося нового папирусного отрывка, явствует, что Гекала рассказывает герою о себе, о своей семье и т. д. В других фрагментах речь идет уже о возвращении Тезея с быком, о радости жителей, избавившихся от соседства со страшным зверем. После лакуны следует рассказ о том, как Афина скрыла в ларце рожденного Землей от Гефеста Эрихтония и поручила дочерям Кекропа стеречь ларец, но дочери Кекропа нарушили волю богини, о чем она узнала от вороны. Затем следует пророчество, по которому оперение вороны должно стать из белого черным. Это наказание птице за то, что она первая извещает Аполлона о неверности его возлюбленной Корониды. Кто произносит это пророчество — неясно, как неясна связь этих фрагментов с картиной просыпающегося города и с общим содержанием эпиллия.

Фрагментарность дошедших текстов из «Гекалы» не позволяет не только представить композицию эпиллия целиком, но мы не можем даже предположить, каким образом отдельные темы связывались между собой, какие и как осуществлялись переходы от одного сюжета к другому. Принято считать, что «Гекала» была написана Каллимахом для объяснения происхождения ежегодных празднеств в Аттике в честь Зевса — Гекалесий. Внимание к бытовым деталям и подробностям (Афиней (Athen. II, 56 с), например, приводит двустишие из «Гекалы», где дается перечень различных сортов маслин), отсутствие патетической героизации (подвиг Тезея остается, скорее всего, «за кадром») говорит о том, что «Гекала» и по направленности, и по манере повествования была новаторским произведением. Скорее всего, новшеством, которое Каллимах стремится здесь четко обозначить на фоне мифологической традиции, является со всеми нюансами и подробностями описанная простая жизнь «маленького» человека.