М.А. Бойцов, Р.М. Шукуров. Между молотом и наковальней

Текст приводится по учебнику: 

Бойцов М.А., Шукуров Р.М. Всеобщая история. История Средних веков.
Учебник для 6 класса общеобразовательных учреждений.       
М.: Русское слово, 2012.

Когда католической Европе стало тесно в уже обжитых границах и западноевропейцы устремились на Восток к новым завоеваниям, к освоению нетронутых земель внутри самой Европы,— Византия, наоборот, напрягала последние силы, чтобы удержать принадлежавшее ей веками.
 

В кольце врагов

Некогда могущественная Византия все больше уступала внешним врагам. Несчастья начались в середине XI столетия. Непобедимые нормандцы изгнали византийцев из Италии. Прославленный вождь нормандцев — Робер Гвискар, высадился с войском на Балканах, намереваясь покорить сам Константинополь. На Балканах начались восстания славянских народов, которые хотели использовать удобный случай, чтобы отделиться от Византии. В это же самое время на востоке жестокие поражения ромеям наносят новые страшные враги — тюрки-сельджуки.

Еще одно варварское нашествие

Тюркские народы, подобно другим варварам — древним германцам, гуннам и славянам, — отличались чрезвычайной воинственностью. Кочуя на запад из внутренних областей Азии (предгорий Алтайских гор), они совершали опустошительные набеги на богатые земли высокоразвитых государств в Средней Азии и Иране, на Кавказе и Балканах. В начале XI столетия огузы (одна из ветвей тюркских народов), объединенные вождями из племени сельджуков, вторглись в Среднюю Азию и Иран. Если раньше после успешного набега тюрки уходили с награбленной добычей восвояси, то теперь они создали собственную державу — Сельджукский султанат. Сельджуки восприняли от покоренных иранцев ислам и утонченную культуру. Вскоре тюркские отряды подошли к византийской границе.

Первое крупное поражение от сельджуков византийцы потерпели в 1071 г. у армянского города Манцикерт. Василеве Роман Диоген не только был разбит в этом сражении, но и пленен. Весть эта потрясла византийцев — ведь за последние три столетия ни один василевс не попадал в плен к врагу.

Победители сельджуки основали на юго-востоке Малой Азии свое государство — Румский султанат (по мусульманскому названию Византии — Рум). Постепенно тюркские племена все дальше проникали в византийские земли и, что самое важное, селились на них, вытесняя греков, а также живших на востоке Малой Азии армян.

Последняя великая династия

Победам норманнов, сельджуков и славян немало способствовали неурядицы внутри самой империи. На престоле один за другим сменялись слабые императоры. Вторжения врагов и распри среди ромейской знати привели к дотоле невиданному ослаблению Византии. Но вот в 1081 г. константинопольский престол захватил искусный полководец Алексей, основавший новую императорскую династию Комнинов. Алексей I Комнин первым делом усмирил смуту внутри державы. Конфисковав имущество своих противников, василевс скопил деньги, чтобы нанять воинов для защиты границ. С тех пор в византийском войске все больше становится чужеземцев-наемников: западноевропейцев, славян и тюрок. Византийские наемники смогли остановить норманнов и изгнать их с Балкан. Василеве Алексей, пользуясь победами рыцарей Первого Крестового похода в Малой Азии, значительно потеснил румских сельджуков.

Жизнь и правление Алексея I Комнина описала старшая дочь василевса — Анна Комнина в своей знаменитой книге "Алексиада". Анна Комнина принадлежала к тем знатным византийкам, которые сызмальства посвящали себя изящным искусствам. Эти аристократки достигали в науках таких успехов, что в спорах и беседах не только не уступали самым прославленным ученым мужам, но иногда, к стыду последних, и превосходили их. Анна Комнина писала о себе: «...закончив начальное образование, я перешла к риторике, изучала философию, а одновременно с ней занялась трудами поэтов и историков». В «Алексиаде» Анна показала себя изысканным рассказчиком, знатоком эллинской литературы, а также точным и осведомленным хронистом. Однако в дворцовых интригах царевна Анна оказалась не столь искусной. После смерти отца Анна попыталась посадить на престол своего мужа. Но василевсом в конце концов стал ее младший брат Иоанн I Комнин, который заставил сестру постричься в монахини, чтобы удалить ее от политической жизни.

Под силой скрывалась слабость
 

Василевсы династии Комнинов на целое столетие вернули стране едва ли не былое величие. Византийцы даже попытались восстановить свою власть в Италии. Внук Алексея — Мануил I Комнин — переправил туда войска и принудил к союзу южноитальянских норманнов. Византийцы и норманны соперничали за влияние в Италии с Фридрихом I Барбароссой. Эти и другие заморские экспедиции ромеев истощали силы империи. Процветание Византии оказалось призрачным. Новая катастрофа, выглядевшая тогда неожиданной и случайной, разразилась в 1176 г. Византийцы были наголову разбиты сельджуками у малоазийского города Мириокефала. После этой битвы ромеи теряют большую часть Малой Азии и навсегда переходят на востоке к обороне.

Торжество бессилия

После смерти Мануила I Комнина Византия в одночасье обессилела. Вновь восстали болгары и сербы и вскоре создали свои независимые царства. Опять вторглись венгры, вслед за ними — норманны. Византия оказалась под градом все нарастающих по силе ударов. Венцом всех несчастий ромеев стало появление под стенами Константинополя рыцарей Четвертого Крестового похода. Крестоносцы по пути к Гробу Господню вмешались в очередную распрю, разгоревшуюся между членами правившей тогда в Византии династии. Западные рыцари обратили свое оружие не против мусульман, а против византийцев, поддержав одного из претендентов на ромейский престол. С 9 по 13 апреля 1204 г. крестоносное воинство штурмовало Константинополь. Двадцать тысяч завоевателей овладели городом с полумиллионным населением. Впервые со дня основания «Град Константина» стал добычей врага.

Латинская империя

Латиняне (так называли крестоносцев ромеи) основали на руинах Византии свою империю, которую современники на Западе именовали Романией, а нынешние историки называют Латинской империей.

Первым императором Романии стал один из вождей крестоносцев — фландрский граф Балдуин, причем Балдуин считал себя законным преемником власти ромейских императоров, а Романию — продолжением Византии.

Латинянам не удалось покорить все византийские земли — греки отчаянно защищались. Да и сама Романия сразу же распалась на несколько мелких княжеств, лишь на словах признававших власть Константинополя (Фессалоникское королевство, Афинское герцогство, княжество Ахайя и др.).

Латиняне стали устанавливать на завоеванных землях свои порядки. На бывших византийских землях возникла, как тогда говорили, «Новая Франция». В Романии выросли по западноевропейскому образцу рыцарские замки, константинопольский патриарший престол занял католик, крестьяне попали в личную зависимость от латинских рыцарей. Большинство покорявших Византию крестоносцев разъехалось вскоре по домам, а те немногие, что остались в Романии, удерживались у власти благодаря своей безукоризненной дисциплине и организованности.

Константинопольский двор славился на всю Европу доблестью рыцарей, которые непоколебимо следовали правилам рыцарской верности и чести.

Византия в изгнании

После падения Константинополя в византийских провинциях почти одновременно возникло три самостоятельных греческих государства — Никейская империя (на западе Малой Азии), Эпйрское царство (в Эпире) и наконец Трапезундская империя (на крайних восточных пределах державы). Правители этих государств враждовали между собой, оспаривая друг у друга право отобрать у латинян Константинополь и стать василевсом восстановленной Византии.

Наиболее могущественной из греческих стран оказалась Никейская империя. В ее столице Никёе собралась самая именитая ромейская знать. Один из бывших константинопольских вельмож — Феодор Ласкарис — стал императором нового государства. Это был удачливый воин, дальновидный политик, быстро остановивший латинское наступление в Малой Азии. Феодор разбил и сельджуков. В одном из сражений василевс вызвал на поединок султана и в бою на мечах одолел его. В Никею съехалось высшее православное духовенство, константинопольские ученые мужи, ремесленники и многие другие, кто бежал из-под власти латинян. В империи строилось множество храмов, дворцов и крепостей, писались великолепные книги. В правление Феодора и его преемников Никейская империя превратилась хотя и в небольшую, но воинственную и просвещенную страну, достойную наследницу Византии.

Возрождение Византии

Надежды ромеев на скорое изгнание латинян оказались отнюдь не напрасными. Покоренные ромеи не любили крестоносцев, сами же латиняне враждовали между собой.

Однажды никейский отряд, желая лишь «попугать» латинян, подошел к Константинополю. Случилось же так, что в это время латинское войско, предприняв морскую вылазку против никейцев, оставило город без надежной охраны. Константинопольские треки с ликованием узнали о приближении ромейского воинства. С их помощью ромеи проникли в город и легко овладели столицей. Вернувшиеся вскоре латиняне с ужасом узнали о случившемся. После короткой и несчастливой для рыцарей стычки латинянам оставалось лишь погрузиться на корабли и бежать на Запад. 15 августа 1261 г. никейский император Михаил VIII Палеолог, основатель последней династии византийских василевсов, торжественно вступил в Константинополь. Империя ромеев была восстановлена.

В итоге всех несчастий Византия из могучей мировой державы превратилась в небольшое греческое государство, владевшее частью Балкан, некоторыми землями в Малой Азии и несколькими островами в Эгейском море.

Вопросы

1. Почему судьбы Западной Европы и Византии так отличались:
первая только набирала силы, а вторая клонилась к упадку?

2. Чем отличались нормандское и сельджукское вторжения в Византию?

3. С какими западноевропейскими правителями можно было бы
сравнить Алексея I Комнина?

4. Почему Латинская империя, несмотря на военную мощь и доблесть латинян,
оказалась столь недолговечной?

5. Почему именно в Никею бежало большинство ромеев, недовольных властью латинян?

6. Чему следует больше удивляться: тому, что Византия все-таки выдержала выпавшие
на ее долю испытания, или же тому, что она столь скоро растеряла свое могущество?

Историк Михаил Атталиот о битве при Манцикерте
 

Приход послов (сельджуков) еще не был ни отменен, ни отсрочен, а некоторые из приближенных императора (Романа Диогена) убеждали его отвергнуть мир, как лживый по существу и скорее бесполезный, чем сулящий выгоды. Ведь султан, говорили они, боится (нас), ибо не имеет значительных сил и, ожидая войска, идущие следом за ним, выигрывает время, чтобы соединиться с остальными силами. Эти речи толкали императора на войну. Таким образом, тюрки (т. е. сельджуки) хлопотали у себя о деле мира, император же, издав боевой клич, неожиданно одолел в (первой) схватке. Молва об этом, достигнув врагов, поразила их. Пока же они, также вооружившись, отогнали беспомощную толпу (своих) в тыл, а сами тотчас сделали вид, что построились в военный порядок. Но большинство их (тут же) обратилось в бегство, увидев выстроившиеся в порядке и военном великолепии фаланги ромеев. Тюрки отступили назад, а император устремился следом за ними со всем войском (и преследовал их), пока не наступил поздний вечер. Однако, не встречая у врагов сопротивления и зная, что лагерь лишен конных воинов и пешей стражи, ибо у императора не было с собою достаточною войска, чтобы и здесь оставить защиту, (к тому же) большинство воинов, как выше упоминалось, было утомлено еще раньше, император решил не продолжать более преследования, чтобы тюрки, устроив засаду, не напали на беззащитный лагерь. Вместе с тем он учитывал, что, если он продолжит свой путь, ночь настигнет его при возвращении и тогда тюрки, будучи хорошими стрелками из лука, изменят направление своего бега на противоположное. Поэтому, повернув императорское знамя, он возвестил, что пора вспомнить о возвращении. Стратиоты (т. е. воины) же, оказавшиеся далеко от своих фаланг, видя поворот императорского знамени, решили, что император потерпел поражение. Многие, впрочем, уверяют, что некто из злоумышлявших против императора, двоюродный брат Михаила, пасынка императора, давно затаив на него злой умысел, сам сеял среди стратиотов подобные слухи и тотчас, захватив своих (воинов), а ведь ему по доброте императора была вверена немалая часть войска, вернулся, как беглец, в лагерь. Подражая ему, и соседние с ним отряды один за другим без боя обратились в бегство, а за ними и другие. Тогда император, видя бессмысленное и беспричинное бегство, остановился вместе с окружавшими его людьми, призывая, как обычно, своих (воинов) прекратить бегство. Но никто не повиновался.

Те же из неприятелей, которые стояли на холмах, видя нежданную беду ромеев, сообщили султану о случившемся и убеждали его повернуть на ромеев. И вот после возвращения султана тотчас и неожиданно для императора битва разразилась. Приказав окружавшим его не поддаваться и не впадать в малодушие, император долго и мужественно защищался. Среди прочих же (воинов) вне укреплений лагеря, захлестнутых волною паники, стоял разноголосый вопль, господствовало беспорядочное бегство, и никто там не сказал нужного слова. А если и говорили, то одни о том, что император храбро сопротивляется с оставшимися у него воинами и что варвары уже обращены в бегство, другие же возвещали о его гибели или пленении, третьи же болтали совсем, другое и приписывали победу то той, то другой стороне, пока не начали многие из бывших с императором в походе каппадокийцев (Каппадокийцы — жители Каппадокии, области в Малой Азии.) дезертировать оттуда целыми отрядами.

О том же, как я сам, стремясь отвратить поражение, встал на пути бегущих и многих из них задержал, пусть расскажут другие.

После этого многие из императорских конюхов, возвращавшихся с конями, на вопрос о том, что случилось, отвечали, что не видели императора. И какое было смятение, и плач, и горе, и ужас неудержимый, и пыль до небес, и, наконец, тюрки, нахлынувшие на нас отовсюду! Поэтому каждый, сколь у него нашлось рвения, или стремительности, или сил, вверил бегству собственное спасение. Неприятели же, преследуя бегущих по пятам, одних убивали, других же взяли живыми, а третьих растоптали лошадьми...

Так обстояло дело с остальным войском. Но окружавшие императора враги отнюдь не легко и не сразу его одолели. Обладая военным и стратиотским опытом, знакомый со многими опасностями, он оказал сильное сопротивление нападающим, убив многих. Наконец он был ранен мечом в руку, а затем конь его был повержен стрелой, и ему пришлось сражаться пешим. И вот к вечеру, вконец утомленный, о горе, он смирился и стал пленником.

Из «Алексиады» Анны Комнины о василевсе Алексее I Комнине

Алексей был не слишком высок, и размах его плеч вполне соответствовал росту. Стоя, он не производил сильного впечатления на окружающих, но когда он, грозно сверкая глазами, сидел на императорском троне, то был подобен молнии: такое всеподобающее сияние исходило от его лица и от всего тела. Дугой изгибались его черные брови, из-под которых глаза глядели грозно и вместе с тем кротко. Блеск его глаз, сияние лица, благородная линия щек, на которые набегал румянец, одновременно пугали и ободряли людей. Широкие плечи, крепкие руки, выпуклая грудь — весь его героический облик вселял в большинство людей восторг и изумление. В этом муже сочетались красота, изящество, достоинство и непревзойденное величие. Если же он вступал в беседу, то казалось, что его устами говорит пламенный оратор Демосфен. Потоком доводов он увлекал слух и душу, был великолепен и необорим в речах, так же, как и в бою, одинаково умел метать копье и очаровывать слушателей.

Историк Никита Хониат о разграблении Константинополя латинянами в 1204 г.

Неприятель сверх всякого ожидания увидел, что никто не выступает против него с оружием в руках и никто не сопротивляется: напротив, все остается открытым настежь, переулки и перекрестки не защищены, нигде ни малейшей опасности и полная свобода неприятелю. Жители города, передавая себя в руки судьбы, вышли навстречу латинянам с крестами и святыми изображениями Христа, как то делается в торжественных и праздничных случаях; но и это зрелище не смягчило души латинян, не умилило их и не укротило их мрачного и яростного духа: они не пощадили не только частное имущество, но, обнажив мечи, ограбили святыни Господни и звуком труб побуждали коней идти вперед. Не знаю с чего начать и чем кончить описание всего того, что совершили эти нечестивые люди. О ужас! Святые образы бесстыдно потоптаны! О горе! Мощи святых мучеников заброшены в места всякой мерзости! Но что страшно промолвить и что можно было видеть глазами: Божественное Тело и Кровь Христовы разлиты были и разбросаны по земле. Некоторые из них разбивали драгоценные чаши: их украшения прятали за пазуху, а из них пили, как из бокалов. О предтечи Антихриста и предвестники его нечестивых дел, в ожидании которых мы находимся!.. О разграблении главного храма (Святой Софии) нельзя и слушать равнодушно. Святые налои, (Налой (аналой) — высокий столик для чтения стоя) затканные драгоценностями и необыкновенной красоты, приводившей в изумление, были разрублены на куски и разделены между воинами вместе с другими великолепными вещами. Когда им было нужно вынести из храма священные сосуды, предметы необыкновенного искусства и чрезвычайной редкости, серебро и золото, которым были обложены кафедры, амвоны и врата, они ввели в притворы храмов мулов и лошадей с седлами; животные, пугаясь блестящего пола, не хотели войти, но они били их и таким образом оскверняли их калом и кровью священный пол храма.

Какая-то женщина, преисполненная греха, рабыня фурий, прислужница дьявола, исчадие ядоносных чар, ругаясь над Христом и восседая на патриаршем троне, пела неприличные песни и, ломаясь, скакала вокруг. После этого нельзя и говорить, что чего-нибудь не делалось или было хуже другого: величайшие преступления были совершены всеми с одинаковой ревностью. Разве могли пощадить жен, дочерей и дев, посвященных Богу, те, которые не щадили Самого Бога? Было ведь трудно смягчить мольбами и умилостивить варваров, раздраженных и исполненных желчи до того, что ничто не могло противостоять их ярости: если кто и делал такую попытку, то его считали безумным и смеялись над ним. Кто сколько-нибудь им противоречил или отказывал в требованиях, тому угрожал нож; и не было никого, кто бы не испытал в тот день плача. На перекрестках, в переулках, в храмах — повсюду жалобы и плач, рыдания, стоны, крики мужчин, вой женщин, грабежи, прелюбодейство, плен, разлука друзей. Благородные покрывались бесчестьем, старцы плакали, богатые бродили ограбленными. Все это повторялось на площадях, в закоулках, в храмах, в подвалах. Не было места, которое оставалось бы нетронутым или могло бы служить убежищем для страдальцев. Бедствия распространялись повсюду. Боже Бессмертный, какая была людям печаль, какое отчаяние! Когда случалось, чтобы морские бури, затмение солнца, кровавый лик луны, изменение в течении звезд где-нибудь и когда-нибудь могли предвещать подобное несчастье?

Таково было положение nanie и всех тех, которые были с нами одинакового состояния и образованности. Между тем низкая чернь и уличная сволочь обогащались через разграбление святыни, которую распродавали латиняне. Враги же предавались пиршествам и увеселениям, имея при этом в виду особенно осмеять и надругаться над греческими обычаями: так, они ходили по улицам, надев на себя без всякой нужды широкие одежды, а шеи лошадей украсили полотняным убором; белые ленты, которые развешивались по плечам, они привязали к мордам животных и с таким убранством разъезжали по городу. Другие носили письменные приборы, чернильницы и держали в руках тетради, как бы желая осмеять наших писателей. Большинство же забавлялось тем, что сажало на лошадей задом наперед обесчещенных ими женщин, завязав им волосы в узел и откинув их назад; кроме того, они украшали лошадей женскими головными уборами и локонами и целые дни бражничали и пили, угощаясь лакомствами и дорогими яствами; другие же объедались отечественными блюдами, как-то: лопатки говядины, отваренные в горошке, гороховая каша со свиным салом, приправленная чесноком, и соус, приготовленный из различных острых соков. После раздела добычи они не делали никакой разницы между святынею и обыкновенными предметами, но обращали все для своего употребления, без всякого уважения к Божеству и религии, так что пользовались образами Спасителя и святых как стульями и скамьями.

Вопросы
 

Текст в интернете:

http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000033/st006.shtml