Дж. Барнс. Фалес // Греческая философия. Т 1

По преданию, Фалес первым в Греции стал заниматься изучением природы.

Из биографии Фалеса Милетского нам почти ничего неизвестно. Приблизительные годы его жизни установлены по солнечному затмению 28 мая 585 г., которое Фалес наблюдал (или даже предсказал, согласно некоторым, пожалуй чересчур оптимистичным, текстам). Косвенно определены и места, где он побывал: по Геродоту, он давал политические советы ионянам и технические — лидийскому царю.

Философскую мысль Фалеса издавна окутывает густая пелена: Фалес не оставил никаких сочинений, а устное предание всегда сомнительно, особенно когда дело касается философии. Даже Аристотель, говоря о Фалесе, избегал категоричных формулировок. Это значит, что философу Фалесу можно с уверенностью приписать только три положения. Но этих трех положений достаточно, чтобы мы почувствовали дух его мышления.

Первое положение: у магнита есть душа.

«Также и Фалес, судя по воспоминаниям <о нем>*, полагал душу двигательным началом, раз он говорил, что <магнесийский> камень <= магнит> имеет душу, так как движет железо» (Аристотель. О душе, 405 а 19-21)¹.

Магнит, этот невзрачный, но, очевидно, наделенный магической силой камень, одушевлен, обладает жизнью. Удивительное воззрение, даже если в нем, быть может, больше поэзии, чем философии. Однако оно вовсе не плод свободного воображения. Напротив, Фалес обосновывает его, приводит доказательство с двумя посылками.

1. Магнит способен вызывать движение — это факт обыденного опыта.

2. Только существа, наделенные душой, способны приводить в движение что-либо другое, представляют собой движущие, «кинетические» (kinetikoi) силы — такой вывод получен аналитическим путем. (В этом с Фалесом будет согласен Аристотель: анализируя понятие души, он будет доказывать, что «кинетичность» — неотъемлемое свойство одушевленных, живых существ.)

Заключение: магнит, обладая природой камня, тем не менее должен быть одушевленным.

Несмотря на то что такая аргументация не произвела впечатления на преемников Фалеса и, конечно же, не является вполне состоятельной, это прекрасное научно-философское доказательство, потому что здесь выводится замечательное заключение из посылок, связанных и с эмпирическим наблюдением, и с понятийным анализом.

Второе положение: Земля плавает.

«Другие говорят, что <3емля> покоится на воде. Это древнейшая теория <неподвижности Земли>, которую мы унаследовали по преданию; говорят, что ее высказал Фалес Милетский. Она гласит, что <3емля> остается неподвижной потому, что плавает, как дерево или какое-нибудь другое подобное <вещество> (ни одному из них не свойственно по природе держаться на воздухе, а на воде свойственно» (Аристотель. О небе, 294 а 28-32)².

Сама по себе эта идея не так уж примечательна, по причинам более или менее очевидным; но проблема, с которой она сопряжена, привлекает к себе внимание.

«...Надо отличаться, вероятно, весьма беспечным образом мыслей, чтобы не удивляться, как же это возможно, чтобы, в то время как маленькая часть земли, если ее поднять и отпустить, движется и никогда не остается на месте (и причем движется тем быстрее, чем она больше), вся Земля, если бы ее подняли и отпустили, не двигалась. Λ между тем так оно и есть: столь огромная тяжесть пребывает в покое! |... | Поэтому то, что этот вопрос для всех стал предмегом философского исследования, вполне естественно» (Аристотель. О небе, 294 а 12-20)¹.

«Столь огромная тяжесть пребывает в покое» — вот проблема, которую увидел Фалес, и его решение, хотя и неадекватное, открывало длинный ряд предполагаемых решений.

Третье положение: мир целиком состоит из воды.

«...Ибо должно быть некоторое естество — или одно, или больше одного, откуда возникает все остальное, в то время как само это естество сохраняется. Относительно количества и вида такого начала не все учили одинаково. Фалес — основатель такого рода философии — утверждал, что начало — вода (потому он и заявлял, что Земля находится на воде); к этому предположению он, быть может, пришел, видя, что пища всех существ влажная и что само тепло возникает из влаги и ею живет (а то, из чего все возникает, — это и есть начало всего). Таким образом, он именно поэтому пришел к своему предположению, равно как потому, что семена всего по природе влажны, а начало природы влажного — вода» (Аристотель. Метафизика А, 983 b 17-27)².

«Начало — вода» — это значит, что основной элемент всякого сущего, материя, из которой произошло и из которой состоит всякое сущее, есть вода. Суждение чрезвычайно смелое — не потому только, что, избрав воду в качестве начала, Фалес подкрепил свой выбор наблюдениями, придающими его теориям по меньшей мере правдоподобие, но и по причинам гораздо более глубоким.

Фалес помыслил самую возможность исследовать начала явленного людям мира; он рассудил, что начала эти должны быть внутренними по отношению к миру; он счел, что здесь соблюдена величайшая экономия (существует, полагал он, лишь одно-единственное начало); и, наконец —как показывает связь между третьим и вторым положениями, — он попытался сделать свое начало системным.

Фрагментарно известное нам учение Фалеса своеобразно и даже странно. Однако за внешней странностью его суждений мы видим человека, который первым выразил научные умозрения и мыслил природу рациональным образом. Поэтому я охотно присоединяюсь к похвалам Фалесу, высказанным его преемниками.

Примечания

* Здесь и далее квадратные скобки принадлежат авторам настоящей книги,
фигурные — ее переводчикам, угловые — переводчикам произведений пли фрагментов,
цитируемых по имеющимся французским или русским переводам. — Ред.

1. Пер. А. В. Лебедева (Фрагменты ранних греческих философов, часть I. М., 1989).

2. Пер. А. В.Лебедева (Фрагменты ранних греческих философов).

3. Пер. А. В. Лебедева (Аристотель. Сочинения в 4-х т., т. 3. М., 1981).

4. Пер. А. В. Кубицкого (Аристотель. Сочинения в 4-х т., т. 1. М., 1975).

О книге «Греческая философия». Том I