А.М. Белов «Ars Grammatica». Глава XVIII. Латинская метрика. Классификация латинских стихотворных размеров (продолжение)

Лирические стихи обычно писались строфическими размерами, которые группировались по нескольку строк в одну строфу. Строки могли быть либо одинаковыми (как в «Памятнике» Горация, Ода III, 30), либо разными (как в одах Пиндара). Однако строки, находящиеся в разных строфах на одинаковых позициях, обязательно содержали в себе одинаковое число слогов и одинаковый ритмический узор. Таким образом, строфы были тождественны между собой и представляли одинаковые «мелодии».

При этом строфика стихотворного текста также могда быть различной: в некоторых произведениях первые две строфы писались одним размером, вторые две — другим и т. д.; такие стихи обычно пелись в греческом театре, когда хор, исполняя первую строфу, двигался в одну сторону

(она и называлась строфа, греч.

'поворот',

a исполняя вторую, — в противоположную (и она называлась антистрофа, греч.

'поворот назад'.

В латинской поэзии такие размеры были развиты слабо. Другие произведения состояли целиком из одинаковых строф, каждая из которых имела по четыре строки — как различных, так и одинаковых. Из-за подобной строгой организации такие строфы стали называться системами (systēma): алкеева, сапфическая, асклепиадова и т. д. Они использовались обычно в сольной лирике и назывались по именам поэтов — или создателей, или тех, кто чаще других писал такими системами. Впоследствии эти размеры были перенесены на латинскую почву. Не стоит также забывать, что слово systēma, как и все на -mа, среднего рода, и потому все прилагательные-названия систем также будут neutrīus generis: например, systēma Sapphicum.

Hелирические произведения, как уже было сказано, не пелись, а декламировались; музыка, если она и была (как первоначально в гексаметре), служила лишь аккомпанементом, а возможность квантитативных замен значительно разнообразила чтение.

Гексаметр был, вероятно, одним из самых первых размеров: это подтверждается как новыми исследованиями, согласно которым гомеровские гексаметрические формулы встречаются и в языке микенской эпохи (конец II тыс. до P. X.)*, так и тематикой произведений, которые писались им (эпосы), и возможностью различных замен, подмен и т. д., которые первоначально, возможно, служили для упрощения создания поэтического текста, а позже стали осмысляться как поэтическая особенность. Вообще же, ни время, ни место возникновения гексаметра неизвестно; есть теория, что этот размер имеет не индоевропейское происхождение, а был создан под влиянием догреческого субстрата — тех народов и культур, которые жили на Балканах до прихода туда в III тыс. до P. X. греков.

Элегический дистих без всякого сомнения происходит из гексаметра; возникновение его традиционно относят к погребальному культу, в частности, к различным надгробным надписям: большинство из них с самой глубокой древности выполнялись в виде дистиха. Позже этот размер закрепился за жанром элегии, происхождение которого, как и гексаметра, утопает в сумраке веков. Ямб, по мнению некоторых учёных, происходит из культа Деметры; это, ко всему прочему, подтверждается ещё и тематикой многих ямбических стихотворений, содержащих множество обсценизмов (читай: непристойностей): обеденная лексика с самой глубокой древности считалась признаком табуированности смысла, а зачастую — и знаком принадлежности к сакральному культу плодородия; а как не вспомнить тогда знаменитые Элевсинские мистерии, праздник Деметры, в которые посвящались все, даже рабы, и о содержании которых строго-настрого запрещалось говорить; подробности их, вероятно, останутся величайшей тайной античности на века.

Особое место ямб нашёл и в античных сценических произведениях, также восходящих к древним религиозным культам, в частности Диониса. Таким ямбом писались обыкновенно драматические части произведений, тогда как хоровые партии представляли собой строфическую лирику. С другой стороны, ямбы использовались и для создания поэтических произведений малой формы, имеющих обличительную или сатирическую направленность. Эти ямбы преимущественно не исполнялись под музыку и первыми из «малых размеров» стали иногда объединяться с размерами «большими» (т. е. гексаметрами) в более сложные системы. Это мы видим в наследии великого греческого поэта Архилоха (VII — VI в.).

Архилох был одним из крупнейших греческих поэтов; рассказывают, что он, будучи незаконнорождённым сыном паросского аристократа, сделался воином-наёмником, много странствовал и погиб сорока лет от роду в войне с островом Наксос — тем самым, где когда-то Тесей бросил Ариадну. Его мощь, обида и злоба нашли отражение и в едких стихах, направленных против его знатных противников; традиция доносит до нас, что он первый исключил какую бы то ни было музыку из своей поэзии и тем самым провозгласил идею декламационной лирики. Ему-то и ставят в заслугу первую попытку совмещения различных метрических схем: гексаметр он чередовал с ямбом, длинные строки — с короткими и т. д. Так появились системы, именуемые эподами (epôdī), в которых попарно чередовались разные метрические рисунки. Архилоховы эподы были нелирическими, поскольку построены были на метрической основе; однако постепенно развились и лирические эподы, которые встречаются у Пиндара или греческих трагиков: строятся они, как и все остальные мелические размеры, не из стоп, а из колонов.

Римляне заимствовали греческие стихотворные системы уже тогда, когда особенности музыкального сопровождения поэзии стали постепенно стираться; по этой причине многие произведения, написанные нелирическими размерами, относят иной раз к лирике — например, архилоховы системы. Тем не менее, традиционное членение по большей части сохранялось: так, у Горация отдельно выделены книги лирики (Carmina), отдельно — эподы (epôdī) и отдельно гексаметрические послания (Epistulae) и сатуры (Saturae).

Традиции бывают древние и новые; последние заходят иногда слишком далеко: так, многие современные учёные, стремясь приблизить античную классификацию к современной, относят к лирике, помимо эподов и архилоховых систем, ещё античную элегию и ямбы, ссылаясь на то, что «лирика» — род литературы, а «элегия» — жанр. Мы, однако, уже убедились, что для античной литературной традиции важно было именно разделять эти жанры, а не объединять: всё дело здесь в особенностях мелодической организации произведений и их музыкального сопровождения, что для древних авторов было делом исключительной важности, а современными авторами часто упускается из вида. Подобная неверная тенденция возникла, вероятно, из того, что перед исследователями ставилась задача показать родство античной литературы и нашей, вместо того, чтобы объяснить некоторые принципиальные различия, — так современная ситуация в литературе механически переносилась на античную без мысли, что здесь и там соотношение родов и жанров могло сильно различаться.

Применительно к римской лирике можно сказать, что как таковая она встречалась у поэтов-классиков достаточно редко. Античность сохранила нам произведения двух крупнейших авторов этого жанра — Гая Валерия Катулла и Квинта Горация Флакка, отдельные лирические стихотворения есть и у эпиграммиста Марка Валерия Марциала. Лирические части занимают важное место в комедиях Плавта и Теренция, в трагедиях Сенеки. Были и другие поэты, но их имена немногочисленны, а произведения почти полностью утрачены. Однако факт остается фактом: лирика не была так популярна в Риме, как элегия и эпос. Причины этому приводят разные — от неудобства латинской просодической системы до иной культурно-исторической ситуации. Вопрос этот, впрочем, тёмен.

В нашем справочнике при перечислении размеров мы ограничимся лишь указанием на стихи Катулла и Горация как на наиболее читаемые.

* Ruijgh С. F. Le mycénien et Homère // Linear В: А 1984 survey. Louvain à-la Neuve, 1985; Гиндин A. A., Цымбурский В. A. Гомер и история Восточного Средиземноморья. М., 1996.