В. Лундстрем. Образование в гимназиях первой половины XIX в. (по воспоминаниям гимназистов)

НОУ «Классическая гимназия при ГЛК Ю. А. Шичалина» 

Варвара Лундстрем, 9 класс.
Руководитель Артюхова Т. А.
Москва, 2012

В первое десятилетие XIX века в России произошли серьезные изменения в сфере образования. Преобразования коснулись и гимназий. Можно сказать, что именно в этот период появляются гимназии как самостоятельные учебные заведения.

В 1803-1804 гг. были приняты законодательные основы, способствовавшие развитию гимназического образования: «Предварительные правила народного просвещения» и «Устав учебных заведений, подведомственных университету и попечителям округов», в соответствии с которыми каждый губернский город обязательно должен был иметь гимназию.

Новая система образования предусматривала 4 ступени: низшая —   приходские училища (в городах и сёлах), промежуточная — уездные училища (по одному в каждом уезде), средняя ступень — гимназии (в каждом губернском городе), высшая — университеты (в каждом округе). Все ступени были преемственно связаны между собой.

Принятое Александром I законодательство, в том числе и Устав, создавали благоприятные условия для развития сети однотипных образовательных учебных заведений. Гимназии постепенно начали занимать подобающее им и значимое место в образовательной структуре государства, во многом становясь её основой.

Руководство школами было централизовано. Учителя приходского училища подчинялись смотрителю уездного училища, смотрители всех училищ данного уезда — губернскому директору училищ. Дирекции гимназий находились в ведении Училищного комитета университета. Все учебные заведения вместе с университетом подчинялись попечителю учебного округа, крупному государственному чиновнику, назначаемому императором по представлению министра просвещения. Гимназии открывались в губернских городах и были следующей ступенью после уездных училищ, преемственно связанной с ними в программном  отношении. В них принимались юноши независимо от сословий и национальности. Гимназии давали законченное образование и открывали возможность к поступлению в университеты и на государственную службу.   

Первоначально гимназии создавались на базе главных народных училищ. Основной целью их было дать общее образование, необходимое для продолжения образовательного курса уже в стенах университета. Исходя из этого строились и программа гимназического образования, и учебный план, которые, в отличие от предшествующего периода, были едиными для всех гимназий (первоначально в рамках учебных округов). Изначально гимназический курс состоял из 3 или 4 классов, но в каждом из них ученики часто оставались по 2 года.  Этот учебный курс был сложным и многопредметным. Среди предметов, обязательных для гимназического курса, были русский язык, словесность, история искусства, языки латинский, французский и немецкий, логика, математика, физика, сокращённая естественная история, всеобщая география и история, основания политической экономии и коммерции. Кроме того, должны были читаться и переводиться сочинения, «служащие к образованию сердца и подающия чистое понятие о Законе Божием и гражданских обязанностях». Гимназиям разрешалось также содержать «учителей танцования, музыки и телесных упражнений (гимнастики)».

По Уставу 1804 года дети крепостных крестьян в гимназии не принимались. Дети податных сословий (купцов, мещан, ремесленников и  «свободных хлебопашцев»), поступая в гимназии и университеты, должны были представить увольнительное письмо от общества, к которому были приписаны их родители. Окончание гимназии (и университета) не давало им, в отличие от дворян, права выбрать себе профессию по желанию. Следует отметить, что в первый исторический этап  открытие гимназий шло вяло и число учеников в них росло медленно. Не желая жертвовать на учебное дело, дворянство, а особенно высший свет, игнорировали гимназии, предпочитая им кадетские корпуса, частные пансионы и домашних учителей. Были разные причины такого поведения, например, то, что многие из дворян не считали, что образование так уж важно. Но главная причина заключалась в нежелании отдавать детей в общесословную новую школу, где благородные отпрыски могли бы «заразиться» грубостью нравов от своих сверстников из низших сословий. В то же время, как отмечает историк гимназического образования Алешинцев, они не могли не видеть преимуществ гимназий перед частными пансионами, хотя бы в отношении сравнительной дешевизны обучения. Равнодушие остальных сословий к новым гимназиям объяснялось тем, что в них ещё не проснулась потребность в образовании. Отчаявшись, Александр I 6 августа 1809 года издаёт Указ «О правилах производства в чины по гражданской службе и об испытаниях в науках для производства в коллежские асессоры и статские советники», предполагающий сдачу экзаменов на чин; дворянство встретило его в штыки, но нехотя засадило своих детей за учёбу.

В 1828 году начался следующий этап гимназических изменений: был издан новый «Устав гимназий и училищ, подведомственных университетам». По этому уставу (от 8 декабря 1828 года) были сохранены типы школ, предусмотренные уставом 1804 года: приходские и уездные училища, гимназии и университеты. Но по Уставу 1828 года преемственная связь между уездными училищами и гимназиями была нарушена. Вместо единой школьной системы (приходские училища — уездные училища — гимназии — университеты) были созданы две системы: система элементарного образования (приходское двухлетнее училище и уездное училище с трёхлетним курсом) и оторванная от этих школ система средней и высшей школы (гимназия с семилетним курсом и пансионом и университет). Каждая школьная ступень предназначалась для определённого сословия. Приходские училища, обучающие мальчиков и девочек «самых нижних сословий», не готовили их для уездных училищ. Уездные училища, предназначенные для детей купцов, ремесленников, мещан, стали трёхклассными учебными заведениями. При уездных училищах разрешалось открывать дополнительные курсы, которые давали профессиональное образование. Гимназии (в них учились дети дворян и чиновников) остались преемственно связанными с университетами. Они должны были готовить учащихся к университетскому образованию, а также выпускать молодых людей в жизнь со знаниями, «приличными их состоянию». Российские гимназии стали строиться по образцу гимназий в Германии и Австрии. Появились гимназии с греческим языком и без греческого языка. Учебный курс, несмотря на большую продолжительность, был упрощён и сокращён, а именно: исключены естественные науки, кроме физики, и все части прикладной математики; но усилены языки: латинский и немецкий стали изучаться с I-го класса, греческий стал обязательным языком для гимназий при университетах.

Учебный план гимназий по Уставу 1828 года включал следующие предметы: Закон Божий, российская словесность, логика, латинский язык, греческий язык (преподавался не во всех гимназиях), немецкий, французский, математика, география, статистика, история, физика, чистописание, черчение и рисование. Уроки длились полтора или два часа. Греческий язык вводился в гимназиях не сразу, а постепенно. В гимназиях, где не был введён греческий язык, назначенное на него по Уставу время делилось между математикой и новыми языками.

Уставом 1828 года официально разрешалось применение розги в трёх младших классах гимназий. Школьный режим стал более суровым, в дисциплине преобладала муштра. С 1838-го года физические наказания были введены для всех гимназистов. С 1845-го года началось повышение платы за учение; при Николае I оно проводилось несколько раз. В результате число гимназистов сократилось за период с 1847 по 1855 год с двадцати одной тысячи до восемнадцати тысяч. Вероятно, именно к этому и стремилось министерство, так как увеличение платы, по заявлению министра просвещения графа Уварова, было предпринято «не сколько для усиления экономических сумм учебных заведений, сколько для удержания стремления юношества к образованию в пределах некоторой соразмерности с гражданским бытом разнородных сословий».

Меня больше всего интересовала повседневная жизнь в гимназиях. Для того чтобы выяснить, как жили гимназисты, я использовала воспоминания, оставленные нам бывшими учениками гимназий. Среди них многие известные писатели и филологи, например, Сергей Тимофеевич Аксаков и Федор Иванович Буслаев.

Гимназии  создавались в каждом губернском городе. Естественно, что их обустройство зависело от многих вещей, таких как расстояние от столицы, финансирование и сословная принадлежность учеников. В первую очередь, это касалось вариантов проживания учеников в гимназиях. В более привилегированных гимназиях в больших городах чаще бывал полный пансион, то есть гимназисты постоянно жили при гимназии и могли посещать родственников только по выходным (если не бывали наказаны за какую-либо провинность) и на каникулах. Забугин пишет: «Гимназия была тогда закрытым заведением и приходящих в ней вовсе не было». Бывали гимназии, где допускались различные варианты проживания: полный пансион, полупансион, и так называемые «своекоштные» ученики - то есть те, кто жил в городе, и приходил в гимназию только на уроки 2 раза в день. Пример такого устройства - Казанская гимназия, описанная Аксаковым. Были также и такие гимназии, где ни средства, ни помещение не позволяли содержать пансион. В таком случае все ученики и учителя приходили туда лишь на занятия. Обычно это были небольшие гимназии в маленьких уездных городках. Такая гимназия (Новгород-Северская) описана Ушинским.
Распорядок дня в гимназиях XIX в. сильно отличался от нынешнего. Вот примерное расписание дня в казанской гимназии по воспоминаниям Аксакова: Утренние классы зимой начинались в восемь часов; в десять переменялись учителя; в двенадцать классы оканчивались; в половине первого обедали; летом же классы начинались в семь часов, оканчивались в одиннадцать; обедали ровно в двенадцать; между обедом и следующими уроками у гимназистов было свободное время, они могли отдыхать, играть в игры, гулять; после обеда занятия всегда начинались в два и оканчивались в шесть часов вечера; ужинали в восемь, ложились спать в девять. Вставали гимназисты в 5 часов летом и в 6 часов зимой.

В спальнях было холодно, постоянно поддерживали около 12-ти градусов тепла, спали под байковыми одеялами. По этому поводу я нашла воспоминания Сергея Тимофеевича Аксакова о первых днях жизни в казанской гимназии: «Только теперь почувствовал я себя казенным воспитанником казенного учебного заведения. Целый день я удивлялся всему, как будто новому, невиданному, и Боже мой! как все показалось мне противно! Вставанье по звонку, задолго до света, при потухших и потухающих ночниках и сальных свечах, наполнявших воздух нестерпимой вонью; холод в комнатах, отчего вставать еще неприятнее бедному дитяти, кое-как согревшемуся под байковым одеялом; общественное умыванье из медных рукомойников, около которых всегда бывает ссора и драка; ходьба фрунтом (стройно, по парам) на молитву, к завтраку, в классы, к обеду и т. д.; завтрак, который состоял в скоромные (то есть непостные) дни из стакана молока пополам с водою и булки, а в постные дни — из стакана сбитня с булкой (причём булка — это кусок белого хлеба, а не сладкое хлебобулочное изделие); в таком же роде обед из трех блюд и ужин из двух...»

Питание в гимназиях обычно было достаточно скудным. Например, в киевской гимназии завтрак подавали после первых двух уроков одинаково для тех, кто живёт в гимназическом пансионе, и для приходящих учеников. Из воспоминаний Забугина: «ученики из классов повалили в коридор, где им раздавали завтрак, состоявший из куска вкусного черного хлеба с солью. Несмотря на столь скромное угощение, пансионеры выпрашивали, а иногда даже отнимали у полупансионеров следуемую последним порцию хлеба. Особенно лакомым куском считалась «горбушка», за обладание которой пансионеры вступали в бой». Но при этом рядом с некоторыми гимназиями бывали и «торговки в синих халатах и островерхих головных платках, заседавшие на ступенях, нарочито для гимназистов приготовляя неимоверное количество бубликов, маковников, шишек, орехов, арбузных семечек и прочего лакомого снадобья».  Фёдор Иванович Буслаев вспоминает: «Рано поутру, наскоро снарядившись, спешили в гимназию учиться, и минимум за полчаса до начала уроков были уже почти в полном сборе. Тогда не было у нас в Пензе обычая рано поутру поить детей чаем, да и некому было этим распорядиться, так как старшие в доме еще не вставали. Для утоления нашего голода каждому из нас накануне выдавали они по медному грошу. Подбегая к гимназии, мы покупали себе по довольно объемистой булке у старухи, которая тут же у крыльца ждала нас с своей корзиной, наполненной этим снадобьем, и затем размещались по классам. Таким образом, каждый учебный день начинался у нас товарищескою трапезой». Но в некоторых гимназиях, где дети жили в пансионах, строго-настрого запрещалось покупать какие бы то ни было лакомства. Из воспоминаний Аксакова: «По распоряжению гимназического начальства, никто из воспитанников не мог иметь у себя ни своих вещей, ни денег: деньги, если они были, хранились у комнатных надзирателей и употреблялись с разрешения главного надзирателя; покупка съестного и лакомства строго запрещалась; конечно, были злоупотребления, но под большою тайной».

Количество учеников в классах было значительным, так как гимназисты часто оставались на второй и даже на третий годы обучения. Например, в воспоминаниях Забугина о киевской гимназии он говорит, что в его классе было более сорока человек, и все они были довольно разнообразны по возрасту и росту. А Аксаков описывает, как у них проходили уроки грамматики славянского языка, когда он перешёл во второй (средний) класс. Новички сидели все в одном углу класса на длинных скамьях, и учитель на них особого внимания не обращал. Уроки проходили примерно так: «Ибрагимов (учитель славянской грамматики) диктовал свою грамматику для тех, кто ее еще не слушал, и у кого ее не было; обыкновенно один ученик писал под диктовку на классной доске, а другие списывали продиктованное. Ибрагимов объяснял не довольно подробно и не так понятно; для слушавших грамматику вторично этого толкования было достаточно, но мало для учеников новых, а особенно для двенадцатилетних мальчиков, каким был я и многие другие. Наконец, уже в исходе сентября (через шесть недель после начала учения) маленькая татарская фигурка Ибрагимова, пройдя несколько раз по длинному классу с тетрадкою в руке, вместо обыкновенной диктовки вдруг приблизилась к отдельным скамьям новых учеников». То есть учитель новичками смог заняться только на шестой неделе обучения!

Уроки обычно длились два часа, и часто учителя мало занимались своими подопечными. Основной упор шёл на самостоятельную работу. Несмотря на это, многие ребята занимались на уроках литературными переводами, чтением книг и тому подобным. Буслаев воспоминает: «Решительно не понимаю, как могло случаться, что директор, являясь в гимназию, ни разу не заставал нас врасплох. Только что появится он у нас перед окнами, тотчас же по всем классам разносится осторожный шепот: "Григорий Абрамович! Григорий Абрамович!" Учителя опрометью спешат, каждый на свое место, ученики наскоро убирают со столов всякий свой хлам и чинно рассаживаются, насторожив глаза и уши. Директор, разумеется, находит все в надлежащем порядке, послушает немножко учителя, у кого-нибудь из нас заглянет в книгу или в тетрадку, одного погладит по головке, а другому для острастки даст выговор. Тем дело и кончалось. Директор уходил, и мы, ученики и учителя, опять принимаемся за свое». Мне показался очень интересным отрывок из воспоминаний Николая Андреевича Бунге про то, как он выполнял домашние задания: «Просидев целое утро в гимназии и вернувшись домой уже усталым, мне невозможно было приготовить все заданные уроки «на пять», как я делал это при домашнем учении, а готовил их, насколько успевал, равномерно, не соображая, спросит ли меня учитель по тому или другому предмету или нет. Мои чистосердечные признания, что того или другого я не понял или не успел приготовить, ставились мне в вину и уменьшали отметки. Скоро, однако, я постиг тайну гимназического учения и стал готовить «на пять» заданное по тому предмету, по которому я рассчитывал быть спрошенным, а «на три» или даже того меньше — заданное по предметам, по которым я не рассчитывал быть спрошенным, и тогда дело с учением, или, вернее, с отметками, пошло на лад…»

Наказания в гимназиях пользовались большой популярностью, в том числе и телесные. Учеников наказывали за малейшие провинности, суть которых сейчас мы бы уже не поняли. Наказания бывали разными, например, Аксаков вспоминает, как его лишили чаю, отправили домой, сказали раздеться, лечь в постель и пролежать в ней до вечера, а вместо завтрака и обеда дали ломоть хлеба и стакан воды. А вот что сообщает о наказаниях Забугин: «Произвол в этом отношении был полный, все зависело от личного усмотрения Пристюка (инспектора). Наказание розгами за проступки, совершенные в течение недели, откладывалось обыкновенно до субботы и потому в этот день подвергались наказанию не один, не два ученика, а гораздо большее число. И раздирающие душу крики наказуемых, оглашавшие своды нижнего этажа здания из гимнастического зала, где производилась экзекуция, всегда в присутствии инспектора Пристюка, действовали сильно на мою детскую, впечатлительную натуру и не изгладились даже теперь, в мои старые годы». Конечно, это не значит, что во всех гимназиях использовались такие методы наказания. В некоторых гимназиях телесные наказания применялись только в младших классах, а где-то вообще отменялись. Во многом строгость наказаний зависела от распоряжений директора и от самих учителей.В этой работе я попыталась немного узнать и рассказать о быте и жизни в гимназиях первой половины 19-ого века, используя воспоминания гимназистов. Конечно, не надо забывать, что гимназий было много, и, соответственно, обычаев и порядков тоже. И жизнь, и быт в гимназиях не был одинаковым у всех. Однако, как нам стало ясно, жизнь гимназистов того времени сильно отличалась от жизни современных учеников. 

Библиография

Список использованной литературы:

1) Христофорова Н. В. Российские гимназии XVIII−XX века. Издание ГЛК. М., 2001;

2) Максимова С. Н. Преподавание древних языков в русской классической гимназии XIX — начала XX вв. Издание ГЛК. М., 2005;

3) Кандауровой Т. Н. Московский университет и провинциальные гимназии;

4) Алешинцев И. А. История гимназического образования. СПб, 1912.
http://www.prlib.ru/Lib/pages/item.aspx?itemid=430;

Источники:

1) Аксаков С.Т. Собрание сочинений в 5 т. // М., 1966. Т 2. Воспоминания. С. 5-157.
Электронный ресурс: http://az.lib.ru/a/aksakow_s_t/text_0091.shtml;

2) Ушинский К. Д. Воспоминания об обучении в Новгород-Северской гимназии.
Электронный ресурс: http://dugward.ru/library/pedagog/ushinskiy_vospominanie.html;

3) Бунге Н. А., Забугин Н. П. Воспоминания о Киевской 1-ой Гимназии.
Электронный ресурс:
http://www.famhist.ru/famhist/klasson/kpg.pdf;

4) Буслаев Ф. И. Мои воспоминания.
Электронный ресурс: http://dugward.ru/library/buslaev/buslaev_moi_vospominaniya.html;

5) Лихачёв Д. С. Воспоминания о гимназиях.
Электронный ресурс:
http://gymn-edu.narod.ru/vosplich.html