Св. Григорий Богослов. De Vita Sua. Перевод А. Зуевского

Перевод с древнегреческого иерея Андрея Зуевского

Предисловие митрополита Волоколамского Илариона (Алфеева)

Общая редакция Юрия Шичалина

Оформление Татьяны Ян

Святитель Григорий Назианзин — один из наиболее прославленных богословов Восточной христианской Церкви. По «индексу цитируемости» сочинения святителя в течение тысячелетия после его кончины уступали только Библии. Учение Григория Богослова было признано нормой веры как на Востоке, так и на Западе. Руфин Аквилейский в предисловии к своему еще прижизненному переводу избранных слов святителя писал, что несогласие с Григорием в вере есть явный признак уклонения от истины. Шесть Вселенских соборов в своих решениях ссылались на него как на неоспоримый авторитет в догматических вопросах. Более того, само наименование «Богослов» ему официально было дано отцами IV Вселенского собора.

Святитель Григорий одним из первых святых отцов был переведен на славянский язык. В нескольких сборниках XI века уже встречаются слова и поучения Григория. А к XVI веку сборники слов святителя были обязательной принадлежностью любой библиотеки Московской Руси.

Литературное наследие Григория Богослова включает 45 бесед, 246 писем и около 500 стихотворений (согласно изданию Ж. Миня: РG 35–38). Среди его писем только три послания имеют общецерковный характер, остальное эпистолярное наследие святителя, как и его поэтические сочинения, глубоко личностны.

По словам святителя Григория, «лучший богослов не тот, кто все нашел, не тот, чье представление обширнее, а кто образовал в себе более полное подобие или оттенок, или, как бы ни назвать сие, истины» (30, 17). Таким образом, богословие не столько в знании, сколько в жизни. А жизнь святителя Григория ярко вырисовывается в его произведениях. Практически каждое из них можно назвать автобиографическим, потому что он не скрывал в них чувств, его переполнявших. Его личные переживания не только исполнены неподдельной лирикой, но и глубоко искренни.
Для внимательного читателя в облике святителя вдруг могут проступить черты, не традиционные для привычного агиографического образа. Может показаться, что Григорий не был лишен гордости, обидчивости, злопамятности и других человеческих слабостей, плохо увязывающихся с христианским нравственным идеалом. Однако человеческие качества Григория нисколько не умаляют его достоинства как святого и учителя Церкви. Каждый святой был человеком, и особенно драгоценным представляется нам свидетельство святого о себе самом, благодаря которому мы соприкасаемся не с иконописным образом, но с живым человеком.

Жизнь Григория делится на две части — до и после вступления на церковное служение. Первая часть его жизни — сплошная цепь успехов и удач. Вторая, напротив, почти сплошь состоит из разочарований и бедствий. Церковная «карьера» святителя Григория складывалась на редкость несчастливо: он был рукоположен на несуществующую кафедру, служил в чужой епархии и, взойдя на патриарший престол, был в скором времени смещен. Однако величие Григория раскрывается не столько из внешних обстоятельств его жизни, сколько из его внутреннего опыта, который запечатлен на страницах его произведений. Несмотря на бурную жизнь, полную испытаний, тревог и внешних потрясений, он умел сохранять живую внутреннюю связь с Богом, обладал глубоким мистическим опытом.

Необычная широта взглядов Богослова, самая тесная, живая и творческая связь между Богом и миром сквозит во всех его произведениях. Безусловная преданность православной вере и личная святость Григория сочетались в нем с открытостью ко всему лучшему, что накоплено человечеством вне христианства. Остается только пожелать, чтобы в наше время было больше людей, подобных ему «в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте» (1 Тим. 4:12).

Митрополит Иларион (Алфеев)

Переводить поэзию — одно из самых привлекательных и, в то же время, сомнительных предприятий, с которым неизбежно сталкивается всякая цивилизация. Переводить поэзию так, чтобы на языке перевода сохранялась хотя бы тень поэтической формы оригинала, — задача вдобавок амбициозная, не всякому языку и переводчику посильная, но, тем не менее, задача, с которой народы, вовлекаемые в круг европеизма, так или иначе стремились справиться начиная с первых европейцев — римлян.

Когда речь заходит о переводе поэзии на русский язык, мы изначально твердо знаем, что одни переводы не претендуют на передачу формы поэтических творений, а другие на это нацелены. Дать возможность заговорить по--русски тому, кто был рожден в Назианзе более шестнадцати веков назад, да еще заговорить стихами, — задача очень важная, но и очень нелегкая. Для настоящего издания поэма «О своей жизни» свт. Григория переведена выпускником Московской Духовной Академии иереем Андреем Зуевским, клириком московского храма Николы в Толмачах. Ранее о. Андрей опубликовал перевод в гекзаметрах поэмы свт. Григория «О душе», а также несколько стихотворных переводов с английского и французского; но данная работа требовала особенного поэтического вдохновения и немалой выдержки.

Переводчику великолепного автобиографического текста свт. Григория приходилось справляться со многими сложностями по ходу работы над почти двумя тысячами стихов. Но в результате трудов живо звучит по--русски полная драматизма, интеллектуального и душевного напряжения поэма, мощно отмеченная эмоциональными взлетами и крушениями, но также и неизменной духовной вознесенностью. Переводчику удалось воссоздать для читателя как трагическую атмосферу всей жизни Григория Богослова, так и вечное сияние горнего света, к которому неуклонно устремлялся этот Великий Учитель и Святитель Церкви.

Итак,
Послушайте неложное свидетельство
Того, кто много злоключений пережил,
В которых, впрочем, и приходит знание…

Юрий Шичалин

Книги ГЛК