2400 лет Платоновской академии

Вечный эйдос Академии

Дан Медовников
Александр Механик
Тигран Оганесян

Из статьи в журнале «Эксперт»

В августе 2013 года в Афинах впервые прошел Всемирный философский конгресс. Устроители мероприятия подсчитали, что с момента создания в северо-западной части Афин в 387 году до н. э. древнейшего научно-образовательного учреждения античного мира — Платоновской академии — прошло ровно 2400 лет, и пришли к выводу, что манкировать такой юбилейной датой не стоит. Так же решили и мы.

Можно спорить по поводу точной датировки знакового события, однако едва ли можно подвергнуть сомнению уникальное значение Академии для всей последующей истории европейской цивилизации.
Эта первая в истории человечества фабрика мысли удивительным образом объединила в своих стенах выдающихся философов и исследователей, разнообразные науки, большое количество слушателей, а также привела в систему и выработала строгие методы преподавания, которые много позднее, уже в Средние века, послужили моделью для организации университетов и прочих институций высшего образования. По сути, и все современные разновидности научно-исследовательских и образовательных учреждений, включая Российскую академию наук, так или иначе используют те принципы организации учебной и исследовательской работы, которые впервые были предложены Платоном, Аристотелем и их учениками.

По словам старшего научного сотрудника Института философии РАН Светланы Месяц, Платон придумал и дал всему европейскому человечеству новаторскую систему воспитания, или пайдеи (от греч. «образование»), которая заключалась не в том, чтобы вложить в человека некое готовое знание или воспринимать человека как некий чистый лист, на который можно записать что угодно, а в том, чтобы разбудить в нем мысль, разбудить исследователя, заставить его не принимать ничего на веру и не брать как некое готовое мнение, пусть даже оно освящено традицией, богом, религией.
При этом нельзя не отметить еще и тот факт, что Платон изначально избрал в качестве самой важной цели своей жизни и философской деятельности подготовку и воспитание в стенах созданной им школы достойных учеников, которые впоследствии должны были стать основой новой политической элиты Древней Греции, государственными мужами, твердо руководствующимися в своих поступках и деятельности духом и буквой его этического учения о совершенном государственном устройстве.

И хотя эта утопическая программа Платона так и не была успешно реализована, по мнению известного британского исследователя Тревора Сондерса, еще в середине 1980-х опубликовавшего резонансную статью под заголовком «Античная RAND Corporation: Академия Платона и греческая политика», благодаря разработанной Платоном теории управления государством, а равно и хорошо поставленному корпусу обучающих дисциплин, традиционно воспринимавшихся в качестве необходимых элементов багажа знаний политиков (ораторское искусство, риторика, поэтика и проч.), его Академия достаточно быстро приобрела статус крупнейшего «центра политконсалтинга» в Древней Греции, к советам и рекомендациям которого регулярно обращались представители различных эшелонов власти.
Более того, согласно утверждениям ряда поздних летописцев, многие иногородние ученики Академии после обучения возвращались на родину и предпринимали там активные попытки применить на практике теоретические постулаты Платона, затевая различные политические и законодательные реформы.

Разумеется, эти спорадические эксперименты не принесли тех результатов, на которые рассчитывал гениальный философ-идеалист (хотя воспитание и последующее консультирование Аристотелем Александра Македонского дорогого стоит), но его установка на кропотливое выращивание новой меритократии оказалась востребованной современной интеллектуальной элитой — по крайней мере, на уровне формально заявляемых той же RAND Corporation и ей подобных think tanks основополагающих принципов и ориентиров своей деятельности.

Мудрость не быть первыми

Юрий Шичалин

Из статьи в журнале «Эксперт»

Наше представление о том, что Платон — это прежде всего философ, на самом деле результат интерпретации его образа в духе старинной школьной и современной университетской философии. Но Платон прежде всего был политиком. Он принадлежал к аристократическому семейству, которое двести лет активно участвовало в политической жизни Афин, и сам всю жизнь занимался политикой, выступая иной раз, если угодно, политическим консультантом. Но все же эта политика Платона была особого толка.

Свои взгляды на политику Платон изложил в огромном диалоге «Государство», где описал, что такое государство, как оно связано с человеческой душой, что такое добродетели для души и для государства, какие бывают типы государства и какое место это государство занимает в мировом целом.

Платон был уверен, что правильное государство, как и бессмертная душа отдельного человека, укоренено в бытии мира и связано с мировым целым, потому что для них — для души, государства и космоса — существуют общие законы. Нарушение этих законов неизбежно ведет к краху государства, к соответствующему наказанию человеческой души и даже к катастрофическим изменениям космоса. И для Платона было важно найти и обозначить тот путь (по-гречески — метод), который мог бы показать эту укорененность правильного государства в строе мира.

Что было для Платона положительным результатом занятий философией в его кружке? То, что его слушатель — участник его бесед, член Академии — изменяется душой, что он совершенствуется, и для него открывается то, что видит только душа. Для Платона главным результатом был воспитанный им ученик, у которого есть правильное понимание ценности души, который знает, как о ней заботиться, который не спорит с богами, который бытийно укоренен в этом мире.

Платон считал, что истина нам дана неким сверхъестественным способом. И уж во всяком случае не чувства открывают нам истину, потому что истина — это некое исконное знание души. Но с помощью различных методов — в частности метода диалектики, то есть искусства умело направленной беседы — мы можем напомнить душе об этом знании, и она будет ориентироваться на него, а не на мнение. Суть диалектики Платона состояла в том, чтобы освободить душу от влияния чувственных впечатлений и позволить ей вспомнить подлинную реальность, истинные знания.

Если под абстрактным мышлением понимается абстрагирование от чувственной действительности, то у Платона было не абстрагирование, а отбрасывание чувственной действительности, для того чтобы открылось это врожденное знание. По представлению Платона, и научные понятия, и математические дисциплины — это не результат абстракции, то есть не результат некого обобщения чувственного мира, а внутреннее узрение. Поэтому математика приучает обращаться к незримому, к сверхчувственному и решать задачи, которые не имеют никакого отношения к чувственному миру, хотя их результаты и могут в нем применяться. Cвою задачу Платон видел в том, чтобы найти рациональные способы, обеспечивающие возможность подступиться к этому врожденному знанию и позволяющие подвести к нему другого человека. Знаменитый миф о пещере из «Государства» посвящен именно этому.

Аристотеля очень быстро перестает интересовать то, что всегда интересовало Платона: поиски и создание некой конструкции человеческой души, конструкции идеального государства, космическое обоснование принципов воспитания. Но если Платон при этом написал одно «Государство» и одни «Законы», то Аристотель описал 159 государственных устройств реально существовавших полисов. Аристотель хочет познать действительность во всем ее многообразии. В теперешнем корпусе Аристотеля больше половины текстов — естественно-научные. Он, как настоящий ученый, хочет везде проникнуть, все описать, все понять.

У Платона другие исходные установки. В конечном счете самое важное для него — подготовка души к успешному загробному путешествию. И воспитание человека в полном смысле аристократом. Аристократизм для Платона важнее всего. Аристократизм хорошо воспитанного человека. А для Аристотеля важнее всего наука, и в науке должны быть результаты. Ему свойственны невероятная любознательность, эрудиция, умение быстро понимать, складно все описывать и держать в общей системе. Систему мира Аристотеля отличает от платоновской его знаменитый телеологизм, который позволяет все держать вместе: и небо, и звезды, и все живые существа, включая людей, и все неодушевленные предметы.

Платон — создатель философской школы, политический мыслитель и педагог; но он никогда сам не занимался частыми науками как таковыми — геометрией или, например, диалектикой в том техническом и инструментальном смысле, который ей придал Аристотель. Более того, он никогда специально не разрабатывал и отдельные концепции, которые мы привыкли считать платоновскими. В частности, специальная разработка концепции идей была гораздо интереснее для его учеников, чем для самого Платона.
Задавая ту или иную тему, предлагая определенную проблему, Платон активно включался в ее рассмотрение, о чем мы судим по тому же «Пармениду». Но мироздание в целом, государство и человек как таковые занимали его гораздо в большей степени, нежели профессиональная разработка отдельных дисциплин, занятия которыми сам же Платон и провоцировал. Именно Аристотель решительно и мощно откликнулся на эту провокацию, прежде всего — в разработке диалектики.

Платоновская школа вроде как непрерывно существовала вплоть до VI века, но на самом деле перерывы были. Аркесилай — III век, начало так называемой эпохи эллинизма, — фактически меняет и направление, и всю установку школы. При нем школа занимается только диспутами. К I веку до Р. X. начинается противостояние платоников и академиков. Академики — это диспутации, скепсис; а платоники — это положительное учение, догматика. При этом Платон постоянно издавался в эпоху эллинизма, но уже независимо от школы. В конце концов, платоники оказались вне Академии, и примерно в течение века о платонизме в Афинах ничего не известно.

К началу II века, когда у платоников только-только начинает восстанавливаться школьная организация, мы наблюдаем у перипатетиков уже невероятно развитый учебный процесс. До нас, к счастью, дошли тексты главы Перипата Александра Афродисийского, преподававшего в Афинах в конце II — начале III века: зто огромные тексты, в которых каждое слово Аристотеля систематически, со всей школьной последовательностью разжевывается, объясняется в своем контексте, сопоставляется с другими трактатами...

Мы только можем предположить, что какие-то занятия в Афинах велись при Плутархе Херонейском, то есть уже в 60-е годы I века от Р. X. Мы знаем имена нескольких платоников II века и несколько небольших текстов, и мы видим по этим текстам, что преподавался элементарный курс платоновской философии. Но это была очень важная промежуточная ступень, подводящая нас к Плотину. Именно Плотин впервые ввел школьную систематичность в обновленный платонизм, причем зто было в Риме, где он жил и преподавал, который в середине III века был философской пустыней. Но полноценная школьная организация появляется даже не столько благодаря Плотину, сколько благодаря его ученику Порфирию. Плотин был до некоторой степени человеком не от мира сего — так, по крайней мере, его изображает Порфирий, который создавал такой образ совершенно сознательно. Дело в том, что Порфирию нужен был религиозный авторитет. Получился античный святой. Плотину стыдно, что у него есть тело, он ничего не говорит ни о своем дне рождения, ни о своих родителях, но при этом отмечает дни рождения Платона и Сократа.

Порфирий был действительно хорошим учеником Плотина, издал его сочинения и составил его жизнеописание. Но его важнейшая роль состояла в том, что он впервые задумался о создании настоящей школьной организации, которая и возникает у него и его ученика и оппонента Ямвлиха.

У Порфирия был подчеркнутый антихристианский пафос, он был ярким представителем языческого интеллектуализма. Но при этом он повествует о сверхумных экстазах Плотина и издает его сочинения как «священный текст», который он сознательно противопоставлял Священному Писанию христиан. И все же самым важным и драгоценным для Порфирия было то, что Плотин — ученый и педагог. У Ямвлиха важную роль начинает играть теургия.

А к концу IV века у афинской аристократии вновь пробуждается интерес к Платону. Уже Плутарх Афинский вел регулярные занятия, и к нему попадает Прокл, с которым связан последний мощный расцвет афинского платонизма именно как школы в V веке.

Почему Академия и платонизм как философия и через 2400 лет достойны того, чтобы их вспоминать и отмечать? Чтобы ответить на этот вопрос, я немного отвлекусь непосредственно от Платона. Задумаемся: в чем была мудрость римлян? Римляне поняли, в отличие от многих других народов, что подлинные достижения в области культуры, литературы, философии, искусства уже есть, так что они, римляне, хотят они того или не хотят, уже не могут быть первыми. Нельзя изобрести колесо или создать таблицу умножения, если они уже существуют. И если уже есть некое высшее достижение человеческого разума, духа, философии, науки, то его можно только воспринять, то есть самому оказаться на его уровне. Определенные представители нашей европейской культуры достигли вершин абсолютных, некоего предела человеческого естества, и уже нельзя быть гениальнее их. И это не потому, что мы презираем современного человека или считаем, что гении были только в прошлом. Нет, они появляются время от времени, хотя и достаточно редко. Европейская культура — которая существует около трех тысяч лет, настоящая европейская культура — ценит эти высшие взлеты человеческого духа и вводит их в школу. Ведь в школу кого попало не введешь. Платон наряду с Гомером, которого он изгоняет из своего государства, и наряду с Пифагором, чьим последователем он был; ученик, продолжатель и оппонент Платона Аристотель; из римлян, например, Вергилий и Гораций — все это действительно вершины человеческого духа, и школа, настоящая школа, которая не прекращала своего существования ни на один день с момента возникновения в Греции, вмещает их всех. И их достижения обязательно становятся школой и для любого философа, и для любого мыслителя, связанного с точными науками, — если, конечно, они не хотят быть дикарями. И ничем другим эти вершинные достижения человеческого духа заменить нельзя. Поэтому не случайно философ Уайтхед считал всю новоевропейскую философию рядом примечаний к Платону, а физик Гейзенберг усматривал в философии Платона наиболее близкое соответствие современным физическим теориям...

Поэтому все академии, в каких бы видах они ни существовали, должны помнить Академию Платона. Потому что там впервые на совершенно невероятной для того времени духовной основе люди достойного образа жизни и образа мысли вели свои занятия ради поиска истины. И в частности, они пытались донести и до своих современников, и до потомков мысль о том, что только достойный человек может делать достойную политику.

Выступление Ю.А. Шичалина, посвященное 2400-летию Академии Платона:

http://page42.ru/show.xl?id=2398&autostart=1