В.Н. Долгоруков (Владимиров). В былой Москве. PETITS JEUX

Традиционным домашним развлечением были так называемые “petits jeux” (франц. — «маленькие игры») — ряд игр, много лет подряд занимавших собиравшуюся в дворянских домах молодежь.

Чаще всего играли в «Колечко» (или «Веревочку»). Становились в кружок, брались руками за веревочку с колечком на ней. Кольцо пряталось в сжатом кулаке одного из играющих, потом быстро и незаметно передавалось им одному из соседей, те — другим и т. д. Кулаки скользили по веревочке то в ту, то в другую сторону, а стоявший в круге должен был угадать, в которой из рук находится колечко, и схватить эту руку. Если он угадывал, то в круг шел тот, у кого поймали колечко.

В «Платок». Рассаживались в кружок. Завязывали узлом носовой платок. Стоящий в круге бросал платок кому-либо, говоря при этом первый слог слова, ловящий заканчивал слово. Если он этого не сделал, то сменял стоявшего в круге.

В «Добчинского-Бобчинского». Усаживались за стол, покрыв его плотной и мягкой материей, и держали руки
под столом. У кого-либо в руке был серебряный рубль. Один из играющих должен был угадать, в чьей руке рубль. Он командовал: «Добчинский, Бобчинский, руки на стол!» Все клали руки плашмя ладонями вниз. Начиналось всяческое обманыванье угадывающего: делали вид, что передают рубль соседям и проч. Рубль путешествовал из рук в руки то в одну, то в другую сторону. При этом руки от стола поднимать запрещалось. Тот, у кого рубль был обнаружен, становился угадывающим.

В «Телефон». Садились в ряд, и один из играющих говорил на ухо соседу какое-либо слово, тот, таким же манером, передавая следующему и т. д. Последний объявлял, какое слово до него дошло. Если оно соответствовало сказанному первым играющим, то он продолжал игру, говоря другое слово. Если же до последнего доходило другое или искаженное слово, то проверяли по порядку, кто как слышал, и обнаруживали виновника путаницы, с которого и брали «фант», т. е. какую-либо вещь: платок, брошку, кольцо, портсигар и проч. И игра продолжалась.

В «Секретэр» (франц. secretaire — секретарь). Рассаживались за стол, каждому давалась длинная полоска бумаги и карандаш. Все должны были писать одновременно, загибать написанное, чтобы не было видно, и передавать соседу (все в одну сторону), затем писать на полученной от соседа бумажке, снова загибать и передавать и т. д.

А писать надо было следующее: i) «Он», т. е. мужское имя с отчеством или без него, или фамилию знакомого, или героя романа, или исторической личности, театральной знаменитости и проч. 2) «Она». 3) «Где». 4) «При каких обстоятельствах». 5) «Что делали». 6) «Что из этого вышло». 7) «Что сказал свет». Когда записки совершали круг, кто-либо из играющих собирал их и читал вслух. Авторы неизменно изощрялись в остроумии, и, к общему удовольствию, получалась, конечно, невероятная чепуха.

К менее частым играм принадлежала «Индюшка». Садились в кружок, оставляя один стул свободным. Один из играющих становился в круг. Он должен был ухитриться сесть на свободный стул, а ему мешали сделать это, занимая свободное место. Получалась беготня из стороны в сторону и толкотня возле свободного стула.

«Краски». Один уходит. Каждый из оставшихся выбирает для себя какой-нибудь цвет. Зовут ушедшего. Он стучит. Его спрашивают: «Кто там?» Он отвечает: «Сенька Попев!»— «Зачем пришел?»— «За краской!»— «За какой?» Он называет краску. Если такая краска задумана кем-либо, то он становится рядом с «покупателем». И т. д. Когда названия красок исчерпаны, то оставшиеся тянутся с перешедшими к «покупателю»: кто кого!

«Мнения». Садятся. Один уходит в другую комнату. Другой собирает о нем мнения каждого. Затем зовет ушедшего и говорит ему: «Был я на балу, сидел на полу, ел халву и слышал про вас молву. Про вас говорят, что вы «...», и тут начинал передавать ему сказанное про него другими.

Это были, обычно, самые невероятные определения наружности или характера, нелепые истории о поведении и проч. Уходивший должен был угадать, кто из присутствующих выражал то или иное мнение. Если он никого не угадывал, то уходил снова. Если же угадывал, то вместо него уходил тот, чье мнение было угадано. Если он угадал нескольких, то уходил первый из них.

«Да и нет не говорите». Рассаживаются кружком. Один подходит то к одному, то к другому и, предупредив его: «Да» и «нет» не говорите, черного и белого не называйте», начинает его спрашивать о чем-либо и, завязав разговор, задает вопросы, стараясь заставить собеседника сказать «да» или «нет» или назвать что-либо черное или белое. Сказавший запрещенное платит «фант».

«Довольны ли вы своим соседом?» Садятся в кружок. Один остается стоять в круге. Он подходит к кому- нибудь и спрашивает, указывая на сидевшего рядом: «Довольны ли вы своим соседом?» Если тот отвечает, что не доволен, то должен сказать, кого бы он желал на место этого соседа. Тогда его сосед и указанный должны перемениться местами, а спрашивающий должен ухитриться занять один из освободившихся стульев. Дальше «водит» тот, который остался без стула. Но бывает и так, что спрашиваемый ответит: «Всеми доволен!» Тогда все должны вскочить и переменить места. Происходит всеобщая суматоха, шум, гам. После этого «водит» тот, кто останется без стула.

Упомянутые мною «фанты» влекли за собой следующее: отдавший фант получал его обратно при условии удачного исполнения им «штрафа», назначенного совместно всеми присутствующими, от изобретательности которых все и зависит. Но обычно талантливых придумывате- лей не находилось, и дело сводили к исполнению «оштрафованным» какого-либо глупого пустяка, вроде: простоять пять минут на одной ноге, проплясать или еще что-нибудь в этом роде. Все считали, что не в фантах дело, и в большинстве случаев обходились без «уплаты штрафа».

Наиболее редким развлечением были «шарады» (франц. charade — загадка), т. е. театрализованные экспромтом загадки.

Придумывалось слово в три или четыре слога, обозначающие какой-либо предмет, лицо или понятие. Каждому слогу и затем целому загаданному слову соответствовало действие представления с импровизированным текстом. Зрители, т. е. часть присутствующих, не участвовавших в шараде, должны были угадать изображенное таким путем слово. Придумыванье слова занимало несколько минут. Более сложным было «оформление» представления. Шараду играли обычно в зале или гостиной, а костюмы и реквизит собирались со всего дома. Надевались шляпы и шапки родителей и прислуги, их пиджаки, юбки, кофты и проч.

Далее читайте в книге В.Н. Долгорукова (Владимирова) «В былой Москве». 

Составитель Е.С. Дружинина (Шервинская)

Подробный и живой рассказ о Москве написан «потомком Пиковой дамы» князем Владимиром Николаевичем Долгоруковым. Задуманный как справочник для театральных постановщиков, не имевших представления о быте дореволюционной России, рассказ перерос первоначальный замысел и вылился в пространное повествование об улицах города и его ушедшей жизни, буднях и праздниках, театрах, ресторанах, извозчиках, одежде и прочих деталях, характеризующих эпоху почти столетней давности. Текст иллюстрирован старыми фотографиями, открытками, а также акварелями московских художниц О. и М. Соловьевых