Пасха. Из книги В. Владимирова (В.Н. Долгорукова) «В былой Москве»

Пасха — праздник переходящий, и приходится он обычно на день в пределах от первой недели апреля до первой недели мая, чаще всего во второй половине апреля. Связанные с ним празднования начинались в ночь с субботы на воскресенье последней, «страстной» недели Великого поста.

Одним из праздничных удовольствий было слушанье звона всех многочисленных «сорока сороков» московских церквей, начинавшегося ровно в 12 часов ночи колоколом Ивана Великого в Кремле, и разглядывание иллюминаций, зажигавшихся в это же время у церквей, украшенных разноцветными огнями плошек и бенгальскими огнями. Дневной звон вразброд по всем церквам продолжался всю последующую Святую неделю. Причем звонить разрешалось всем желающим, чем с удовольствием пользовались мальчишки.

Отстояв в церкви пасхальную заутреню, семейства отправлялись домой, где их ждало «разговленье» за пасхальным столом. В большинстве дворянских семей в течение семи недель Великого поста «постились», т. е. не ели мяса и птицы (а в иные недели и рыбы), переходя на рыбные и вегетарианские кушанья с преобладанием картошки, грибов и овощей. Званых обедов и чаепитий не полагалось, и сокращались подачи всякого рода сладких и сдобных вещей. А так как постом полагалось «говеть» в церкви, т. е. усиленно посещать богослужения, исповедоваться и причащаться, то ужин в пасхальную ночь, состоявший уже не из постных, а скоромных блюд, и назывался «разговленьем».

Как Масленица была единственной неделей, когда ели блины, так и пасхальная неделя была единственной, когда ели куличи и пасхи и когда на столе появлялись крашеные вареные яйца и сопровождающая их темная «четверговая» соль*.

Все кушанья пасхального стола были холодными, и их количество и качество были рассчитаны на три дня. Стол накрывался, уставлялся блюдами с кушаньями и украшался к 12 часам ночи и оставался в таком виде все первые три дня праздника. Только кушанья, требовавшие хранения в холодном месте, убирались на ночь. А на третий день, в обеденный час, к ним прибавлялся бульон или суп с какими-либо пирожками. Традиционными пасхальными кушаньями были: пасха, кулич, вареные яйца, окорок вареной ветчины и большой кусок жареной телятины. К ним часто прибавлялись заливной с лимоном поросенок и жареная индейка. Кроме одного или двух тортов, появлялись тоже только пасхальные мазурки — квадратные, низкие сухие миндальные торты, прослоенные вареньем и покрытые глазурью с цукатами. Кроме этого, стояли соусники с провансалем или майонезом, хрен, горчица, обыкновенная соль, салатницы с зеленым салатом, свежие огурцы, бутылки с французским столовым красным и белым вином, иногда мадера, перелитая в графин.

Стол и кушанья должны были быть соответственным образом разукрашены. Поэтому посреди стола стояла корзина с гиацинтами, азалиями или розами, а крашеные яйца лежали в ростках зеленого овса, заблаговременно посеянного на большом круглом блюде. Верхушка одного кулича была увенчана сахарным барашком (символом «непорочного агнца»). Другие куличи были облиты сахаром и украшены бумажными розами или утыканы жареным миндалем. Бумажная роза втыкалась в верхушку пасхи, а на ее гранях были выпуклые буквы X.В., т.е. «Христос Воскрес», и цветочки. На кость окорока и кусок мяса надевались гофрированные белые бумажки. В рот поросенка вкладывался пучок петрушки или другой травки. Незачищенная кожа окорока разукрашивалась разводами из разноцветной глазури и особой массы из сахара и различных пряных специй.

В старых кулинарных книгах упоминаются до 6—7 сортов куличей и более 10 сортов пасок. Так, пасха, которая чаще всего украшала пасхальные столы, была не чем иным, как той сладкой сырковой массой, какую мы покупаем теперь в наших молочных магазинах с той только разницей, что она была сдобнее, в нее прибавляли больше сахару, сметаны, сливочного масла, ванили, миндаля, изюму и цукатов. В каждом доме имелось несколько пасочниц разных размеров, т. е. деревянных форм, в которых пасха отпрессовывалась, приобретая форму усеченной пирамиды с выдавленными на ее сторонах буквами и украшениями.

Уже идя к заутрене, все были одеты по-праздничному. Мужчины в сюртуках, темных пиджаках, дамы и барышни в светло-серых и белых платьях. Мальчики в белых матросках, девочки в белых, розовых или голубых платьях с шелковыми поясами и шелковыми бантами в косах и на голове. В дворянских семьях было принято, чтобы молодые женщины, девушки и девочки надевали на Пасху на шею золотые цепочки, увешанные ювелирной работы яичками, золотыми, серебряными, эмалевыми. Они дарились на Пасху, накапливаясь из года в год, и доходили до коллекций в несколько десятков штук. Эти цепочки носились в течение всей пасхальной недели. Московские ювелиры ежегодно заготовляли все новые и новые виды этих изделий. То они были золотые с эмалевыми буквами ХВ, то с изображением трилистника или цыпленка, то с бриллиантиком, сапфирчиком или рубинчиком, то из граненого алмаза, уральского камня или стекла, то сплошь эмалевые или плоские золотые и серебряные.

По приходе из церкви начиналось взаимное христосование, т. е. троекратный поцелуй в одну и другую щеку. При этом один говорил: «Христос воскрес», а другой отвечал: «Воистину воскрес». И передавались крашеные яйца и подарки. Христосовались и со слугами.

Разговленье начиналось с пасхи, кулича и яиц, освященных перед заутреней в церкви. Затем приступали к еде. Придававшийся этому ужину, как и «Елке», религиозный характер исключал питье водки и шампанского и провозглашения любых тостов.

Еще больше, чем встреча Нового года, пасхальное разговленье носило чисто семейный характер. На него никто не приглашался, и считалось, по меньшей мере, странным и неприличным, если кто-нибудь из дворянской семьи разговляется не у себя дома.

Первый день пасхи был днем мужских визитов. Они начинались раньше, чем в день Нового года, часов с 13-ти. К этому располагала и обычно хорошая весенняя погода, и менее обильное накануне, чем за новогодним ужином, «возлияние». А наличие пасхального стола заставляли визитеров на этот раз не ограничиваться передачей визитной карточки. В штатских или форменных сюртуках или визитках они входили в комнаты. Их вели в столовую и усаживали за стол, на котором, ко всему перечисленному, стоял самовар или бульотка (род большого металлического или серебряного чайника, подвешенного над спиртовкой) и кофейник. Эти приемы, чаи и кофе продолжались часов до пяти вечера.

Родственникам и знакомым дамам мужчины и женщины рассылали корзинки цветов, преимущественно гиацинтов, с воткнутой в них визитной карточкой и написанным на ней поздравлением.

В буржуазных домах пасхальный ужин ничем, кроме наличия пасок, куличей и крашеных яиц, не отличался от обычных званых ужинов. Водки, закуски, крепкие вина и шампанское, тосты, весь обычный кутеж с «разливанным морем». Но пасхи и куличи приобретали там особенный буржуазный вид. Пасхи приготовлялись сметанные, шоколадные или миндальные, а куличи приобретали все качества кондитерских ромовых баб. Нередко за ужином следовали танцы или поездки «куда-нибудь» на «лихачах».

* Название это старинное, народное. Так называли соль, которую крестьяне клали на хлеб при его печении в четверг на последней неделе Великого поста и считали эту соль надежным средством от всех болезней. Четверговая (печеная) соль продавалась в Москве к пасхальным дням в бакалейных магазинах.

Акварели девочек Соловьевых смотрите в книге В.Н. Долгорукова (Владимирова) «В былой Москве». 

Составитель Е.С. Дружинина (Шервинская)

Подробный и живой рассказ о Москве написан «потомком Пиковой дамы» князем Владимиром Николаевичем Долгоруковым. Задуманный как справочник для театральных постановщиков, не имевших представления о быте дореволюционной России, рассказ перерос первоначальный замысел и вылился в пространное повествование об улицах города и его ушедшей жизни, буднях и праздниках, театрах, ресторанах, извозчиках, одежде и прочих деталях, характеризующих эпоху почти столетней давности. Текст иллюстрирован старыми фотографиями, открытками, а также акварелями московских художниц О. и М. Соловьевых

ISBN 978-5-87245-156-3

ГЛК, 2010